Конец века потребления

Иногда кажется, что человечество подошло к краю. Мы живём в эпоху комфорта, скорости и изобилия, но словно теряем себя. Повсюду — реклама, товар, услуга, опыт, но всё меньше — смысла. Мы разучились ждать, жертвовать, молчать. Душа человека теперь встроена в экономику: её внимание — продукт, её страсть — маркетинговый инструмент. Всё стало срочным, беспроводным, но ничто не осталось важным.

Мир больше не ищет вечного. Разговор о Боге воспринимается как атавизм. Современная культура — это шумное забвение. Даже храмы и дома молитвы во многих странах утратили своё лицо: алтарь уступил место сцене, благовестие — развлечению, молитва — маркетинговому лозунгу. Люди приходят не чтобы умереть для себя и воскреснуть для жизни в Боге, а чтобы «чувствовать себя лучше». Даже постятся, не для смирения плоти, а что бы выглядеть лучше, моложе. Религия стала обслуживающей системой душевного комфорта. А образы веры – товаром с высоким ценником.

И всё же, как тлеющий огонёк в ночи, среди этой пустоты порой пробивается нечто настоящее.

В Афинах, городе древности, философии и мраморных статуй, где туристические потоки размывают подлинность, я наткнулся на небольшую евангельскую церковь. В тесном зале полуподвального помещения, по адресу Chelntraich 37 в Афинах,  собралось не больше сорока человек. Это были простые люди с Кавказа, Азербайджана, Ташкента, Украины, кто-то с Ближнего Востока. Никакой сцены, никакой шоу-программы. Они пели гимны под гитару, читали Писание, молились. Молились без принуждения и фальши. Было ощущение, что я вернулся на две тысячи лет назад — в те дни, когда первые христиане собирались в домах, в тени гонений, но в свете живой веры.

После молитвы за больных пастор Фуад Маммадов, помазал елеем пришедших и заявивших о себе больных, предоставив их болезни в руки Господа, сказав что не он, а всемогущий Бог исцеляет если человек просит с верой. А после была трапеза любви, в простоте, кто что принес. Они кушали, и делились своей верой.

Они не продавали Бога в виде рисованных образков. Они не искали удобства. Они просто жили Евангелием — без громких слов, но с глубокой убеждённостью. И в их глазах, в их словах, в их молитвах был тот дух, о котором уже почти не вспоминают — дух первых учеников, для которых Христос был не образом, а живым Господом.

Возможно, всё ещё не потеряно. Пока есть хоть одно собрание, где имя Иисуса произносится не ради выгоды, а с благоговением — у мира остаётся шанс. Пока кто-то ищет не сиюминутного, а вечного — дорога не закрыта. И может быть, именно в таких забытых комнатах, вдали от глянца и шума, рождается надежда на новое начало.

А их, таких малозаметных групп поклонников в духе и истине, еще можно найти в многих частях земного шара, Америке, Европе, Африке - этого шумного и развращенного мира. Господь хранит Свой истинный остаток до последних дней. Только вот не забыть бы притчу рассказанную Христом, о пяти разумных и пяти не разумных девах /Мат.25:2/, что бы иметь масло в час Его прихода.